Ураган

Их бросало друг к другу редко, но метко: вдруг они оказывались в его комнатушке, где Савушкин ставил через какие-то суперколонки своих любимых исполнителей, Любу Успенскую или «Мираж» (этот музыкальный мусор навеки засел у Ольги в голове ассоциацией со взрывчатой страстью, вдохновенной нежностью и невыразимым счастьем), а через сутки расходились с одинаково ввалившимися глазами. Как-то раз, выбравшись утром из этого наэлектризованного логова, они обнаружили, что ночью над городком пронёсся ураган - повалил деревья, кое-где порвал провода и разбил стёкла, нанёс, словом, заметный урон городскому хозяйству.

А они ничего не слышали.

Ольга звала его «полковник», хотя был он заурядным милицейским летёхой.

Покоряли его мужские поступки - то есть дурацкие, но красивые. Наломать огромный веник черёмухи прямо на центральной площади средь бела дня. Наполнить ванну шампанским. Подогнать под её окна гаишную машину с громкоговорителем и орать в него: «С днём рождения, ласковая!».

Как правило, все эти сумасбродства совершались Савушкиным спьяну, но это было неважно.

Как она влюбилась, невероятно.

Это мешало, угнетало, саднило, как незаживающая - не рана, конечно, так, царапина: с этим чувством всё было ясно - угораздило. Потому что с объектом страсти тоже всё было ясно. Ольга просила подругу Иру - повторяй мне регулярно: «Савушкин маленький, тупой и кривоногий». Может, до меня дойдёт, наконец...

Что да, то да - Савушкин был на голову её ниже, ноги ставил колесом, как модели на подиуме, в арсенале имел три дурацкие шутки, начитанностью не страдал («Давай книгу подарим? - Книга у него уже есть» - это было о нём.)

Однажды Савушкин воспылал матримониальными намерениями и пришёл к Ольге навеки поселиться - серьёзный и трезвый. Открыв дверь, она увидела, что он с вещами: одной рукой прижимает к груди суперколонки, в другой держит узел с ментовской формой.

Ольга расхохоталась и почему-то закрыла дверь. А когда, опомнившись, снова открыла, Савушкина след простыл.

Терзаясь чувством вины, Ольга звонила ему на работу, пыталась застать дома, но бесполезно: сначала он ушёл в запой, потом с головой в свою службу. Выпрыгнув однажды зачем-то из машины на ходу, сломал руку, она всё не срасталась правильно, он долго лежал в больнице. Ольга ходила к нему каждый день, носила пирожки и котлеты, интересные книжки, а в день рождения, на который Савушкина не выпустили из хирургии, испекла огромный торт «Прага». Вся палата - человек восемь - ликовала, поедая домашнюю стряпню, читала по очереди книги, а Савушкин норовил перед её приходом смыться в прибольничный лесок на перекур. Знакомый хирург спрашивал Ольгу ехидно: «Никак он от тебя ховается?».

Юрка Гусаров, дружок и коллега Савушкина, тоже изредка навещал его в больнице и тоже интересовался причинами таких печоринских выходок.

- Это не баба, это хэви метал, - поделился Савушкин, чей словарный запас заметно пополнился за время лёжки в больнице.

Ольге его лексический изыск стал известен уже на следующий день. Савушкин был отыскан в своём курительном лесу и припёрт к скамейке. Он всё отрицал, но очень неубедительно.

Через месяц Ольга вышла замуж - не глядя. Подруга Ира не уставала цитировать перефразированное киношное: «С психу, девочки, можно выйти за что угодно».

Савушкин тоже быстро женился. На Ольгиной врагине Наташке. Был он у неё третий или четвёртый муж, но нрав Наташкин более всего соответствовал её девичьей фамилии - Росомахина.

Развелись они быстро и почти одновременно. Ольга уехала. А Савушкин дослужился до подполковника, стал заместителем начальника райотдела. Потом вышел на милицейскую пенсию и начал работать в охране солидного банка. Появилась куча свободного времени, и он даже начал почитывать книжки.

Сошёлся с Ольгиной подругой Ирой. Жили хорошо. Время от времени Савушкин, оставшись один, вытаскивал Ирин фотоальбом и рассматривал Ольгины фотографии.

За всё время, что он прожил в городке, ураганы ни разу больше не случались. Чуждое это для их мест природное явление. Савушкин интересовался в метеостанции...

Валентина ЛИТВИНОВА

Фото: Сергей БРУТМАН